Always be yourself!
Ах, невозможно не записать, что мне снилось! Мимими!
Снилось мне, что я живу в большом двухэтажном доме-особняке с двумя сестрами (хорошо хоть без матчихи :-) ) На самом деле похожий дом-музей мне снится не редко. Так вот готовимся мы с сестрами (сестры не имеют ревльных прототипов, скорей собирательный образ приятельницы) пойти куда-то праздновать помолвку одной из сестер. Она заходит в свою комнату на втором этаже и вскрикивает. Я за ней, открываю дверь и виду на фоне открытого панорамного окна, как кто-то (против света на разобрать), отталкивает сестру и она выпадает из окна. Я в ужасе бегу на улицу, инстинктивно от опасности и к сестре. Она удачно упала на газон и невредима, только ушиблась и также растеряна и испугана, как я. Тут подбегает ее жених, мужчина плотный и коренастый, поднимает ее на руки и уносит с намереньем немедленно показать врачу. Я захожу обратно в дом, в переднюю, цепляюсь за спинку стула, словно он мне поможет и я начну крушить им неприятеля. И вот даже мысль такая отчетливая, что не смогу я никого прибить стулом, но выпускать его из рук страшно.
И тут появляется Ли наш любимый Пейс, в черном костюме, весь такой уверенный и красивый, спрашивает, что случилось. Я смотрю на него и думаю: "Боже!" - А еще - "Откуда он здесь? А вдруг это его я на фоне ркна видела, фигура-то была высокая и темная?" А потом думаю: "Нет, онбыникада. Это все свет так падал"
Отцепляюсь от стула, говорю ему:
- На мою сестру только что напали. Там, в спальне.
- Пойдем посмотрим. - Говорит он и решительно идет к леснице. Я за ним, решительно, но все еще в ужасе и трепеща, а вдруг этот кто-то еще там и убтет нас?
И как типичная девицца в беде судорожно цепляюсь за его локоть. От не отнимакт руки и меня начинает понемногу отпускать. Комната разгромлена, вещи разбросаны, мне кажется, стльней чем нескилькокими минутами раньше. Окно нараспашку и никого нет. Ушел.
"Что-то искали, надо проверить, что украли" - думаю я. А мы спускаемся обратно в холл, там мой "не то чтобы спаситель" вручает мне билеты на свое представление, на которое и заходил нас пригласить по дружбе. С кем? С будущим зятем, наверное.
И вот вечер, не слишком внятный зал, восторженные зрители и мы с сестрами (одна еще хромает) сидим в первом ряду. Я набираю красочных алых буклетиков-програмок, украшеных очаровательной фоткой Ли с накладными усами и повествующих о шоу знаменитого фокусника, на которое мы как-раз и пришли. (А это, видать, отсылка к "Магии лунного света", кино, просмотренное две недели наззад) Мы смотрим, хлопаем. В антракте он проходит мимо меня и я прошу оставить афтограф на афишке. Он словно бы на минуту задумывается, поставить свое имя или сценический псевдоним, указанный в афишке. Решается:
- Для вас у меня есть особая програмка.
Из неоткуда в его руке появляется такой же буклетик, но видно, что внутри он изпичан между строк синей ручкой, мелкими непривычными, но разборчивыми буковками. Улыбается, отдавая его мне.
У меня все кружится перед глазами. Читать не выходит, я лишь понимаю, что это обещает мее новую встречу с ним.
- Погодите, - говорю я, - не уходите. Ваши поклонники вам приготовили подарки, указываю на яркие коробки, - Примите их, не огорчайте детей.
Детей в орм углу правда много, они радостно дарят ему свои поделки, похожие на макеты городов, на одном явно угадывается Эйфилева башня.
Он всем улыбается, так мило и тепло, что просто слов нет.
Я что-то ему поясняю, уже точно на английском. Рассказываю про какие-то реликвии, что хранятся в моей семье более 150 лет. Точно помню, потому что 150 я сказала неправильно, а как-то "более чем сто и еще пятьдесят"
В общем он захотел посмотреть и узнать подольше.
И вот уже смена декораций, я роюсь в секретере и показываю ему дореволюционные деньги, открытки, какие-то серебряные наборы пресс-папье и ножик для писем. Что-то подобное и правде хранится у бабушки, или по крайней мере было, когда я лет 10 назад пыталась порыться в шкафу.
И я готова все это ему отдать, раз уж ему интересно и зачем-то надо.
А он обещает закончить тур, вернуться и вернуть все эти безделушки. И мы поженимся (ого как сразу!) И целует мее руку.
И мой бедный разум сознает, что может эти безделушки-то он и искал, может в них-то вся ценность, что он не вернется и я больше его не увиду никогда, разве что на афишке, исписаной мелкими буквами... Но голос разума тонет в его улыбке и ощущении дурманящей-одуряющей влюбленности.
Последнее, что я помню, это как готовлю наряд - шоколадного цвета шелковое платье по моде 50х годов. Чтобы встретить его, когда он вернется. И горько-сладкая смесь веры, что любит и вернется, с холодным рассудком - не вернется никогда. И от этого привкуса влюбленность еще волшебней и счастье надежды еще томительней и слаще.
Снилось мне, что я живу в большом двухэтажном доме-особняке с двумя сестрами (хорошо хоть без матчихи :-) ) На самом деле похожий дом-музей мне снится не редко. Так вот готовимся мы с сестрами (сестры не имеют ревльных прототипов, скорей собирательный образ приятельницы) пойти куда-то праздновать помолвку одной из сестер. Она заходит в свою комнату на втором этаже и вскрикивает. Я за ней, открываю дверь и виду на фоне открытого панорамного окна, как кто-то (против света на разобрать), отталкивает сестру и она выпадает из окна. Я в ужасе бегу на улицу, инстинктивно от опасности и к сестре. Она удачно упала на газон и невредима, только ушиблась и также растеряна и испугана, как я. Тут подбегает ее жених, мужчина плотный и коренастый, поднимает ее на руки и уносит с намереньем немедленно показать врачу. Я захожу обратно в дом, в переднюю, цепляюсь за спинку стула, словно он мне поможет и я начну крушить им неприятеля. И вот даже мысль такая отчетливая, что не смогу я никого прибить стулом, но выпускать его из рук страшно.
И тут появляется Ли наш любимый Пейс, в черном костюме, весь такой уверенный и красивый, спрашивает, что случилось. Я смотрю на него и думаю: "Боже!" - А еще - "Откуда он здесь? А вдруг это его я на фоне ркна видела, фигура-то была высокая и темная?" А потом думаю: "Нет, онбыникада. Это все свет так падал"
Отцепляюсь от стула, говорю ему:
- На мою сестру только что напали. Там, в спальне.
- Пойдем посмотрим. - Говорит он и решительно идет к леснице. Я за ним, решительно, но все еще в ужасе и трепеща, а вдруг этот кто-то еще там и убтет нас?
И как типичная девицца в беде судорожно цепляюсь за его локоть. От не отнимакт руки и меня начинает понемногу отпускать. Комната разгромлена, вещи разбросаны, мне кажется, стльней чем нескилькокими минутами раньше. Окно нараспашку и никого нет. Ушел.
"Что-то искали, надо проверить, что украли" - думаю я. А мы спускаемся обратно в холл, там мой "не то чтобы спаситель" вручает мне билеты на свое представление, на которое и заходил нас пригласить по дружбе. С кем? С будущим зятем, наверное.
И вот вечер, не слишком внятный зал, восторженные зрители и мы с сестрами (одна еще хромает) сидим в первом ряду. Я набираю красочных алых буклетиков-програмок, украшеных очаровательной фоткой Ли с накладными усами и повествующих о шоу знаменитого фокусника, на которое мы как-раз и пришли. (А это, видать, отсылка к "Магии лунного света", кино, просмотренное две недели наззад) Мы смотрим, хлопаем. В антракте он проходит мимо меня и я прошу оставить афтограф на афишке. Он словно бы на минуту задумывается, поставить свое имя или сценический псевдоним, указанный в афишке. Решается:
- Для вас у меня есть особая програмка.
Из неоткуда в его руке появляется такой же буклетик, но видно, что внутри он изпичан между строк синей ручкой, мелкими непривычными, но разборчивыми буковками. Улыбается, отдавая его мне.
У меня все кружится перед глазами. Читать не выходит, я лишь понимаю, что это обещает мее новую встречу с ним.
- Погодите, - говорю я, - не уходите. Ваши поклонники вам приготовили подарки, указываю на яркие коробки, - Примите их, не огорчайте детей.
Детей в орм углу правда много, они радостно дарят ему свои поделки, похожие на макеты городов, на одном явно угадывается Эйфилева башня.
Он всем улыбается, так мило и тепло, что просто слов нет.
Я что-то ему поясняю, уже точно на английском. Рассказываю про какие-то реликвии, что хранятся в моей семье более 150 лет. Точно помню, потому что 150 я сказала неправильно, а как-то "более чем сто и еще пятьдесят"
В общем он захотел посмотреть и узнать подольше.
И вот уже смена декораций, я роюсь в секретере и показываю ему дореволюционные деньги, открытки, какие-то серебряные наборы пресс-папье и ножик для писем. Что-то подобное и правде хранится у бабушки, или по крайней мере было, когда я лет 10 назад пыталась порыться в шкафу.
И я готова все это ему отдать, раз уж ему интересно и зачем-то надо.
А он обещает закончить тур, вернуться и вернуть все эти безделушки. И мы поженимся (ого как сразу!) И целует мее руку.
И мой бедный разум сознает, что может эти безделушки-то он и искал, может в них-то вся ценность, что он не вернется и я больше его не увиду никогда, разве что на афишке, исписаной мелкими буквами... Но голос разума тонет в его улыбке и ощущении дурманящей-одуряющей влюбленности.
Последнее, что я помню, это как готовлю наряд - шоколадного цвета шелковое платье по моде 50х годов. Чтобы встретить его, когда он вернется. И горько-сладкая смесь веры, что любит и вернется, с холодным рассудком - не вернется никогда. И от этого привкуса влюбленность еще волшебней и счастье надежды еще томительней и слаще.
