12.01.2016 в 17:50
Пишет Rayo.:про Оксигения
на окраине Красноадамска, где начинаются капустные поля, живёт нечистик Оксигений…
– да какой он нечистик! – возмущается капустный сторож – натуральный преступный элемент! из клетки сбежал!
на это Оксигений показывает сторожу завиток языка и прячется под тёплый вялый лист «Лилейнораменной Зимостойкой». он действительно элемент – и действительно сбежал из клетки таблицы Менделеева, потому что день был хороший: пахло грозой, в небе ленились тяжёлые переливчатые тучи, в магазин бежали дети, звеня монетками на мороженое и квас... Оксигений тоже побежал – в открытую форточку. в клетке таблицы вместо себя он нарисовал мелком нолик, авось Менделеев не заметит.
Оксигению сразу понравились капустные поля – с кроличьими норами, горячим воздухом и поливальными машинами… и со сторожем, который заряжает ружьё магазинной белой солью… а в тряпочке прячет соль хорошую, крупную, которую припас на осень, для капусты.
нечистик со сторожем поспорили, чья кислая капуста окажется вкуснее, у кого её будет больше. и вообще – поспорили, потому что с кем ещё спорить в капусте? не с кроликами же.
аккурат в день революции по старому стилю сторож с Оксигением вышли в поля. сторож нёс кадушку, обвязанную красным платком, Оксигений прыгал и размахивал безразмерными рукавами…
– вот моя! – сказал сторож, поставив кадушку на подмёрзшую землю.
– а вот моя! – Оксигений в очередной раз взмахнул рукавом, закружился и плюхнулся рядом с кадушкой. – пробуй давай любую.
сторож огляделся… всё поле капусты было кислым – от первого до последнего листка.
я – лучший! – хвастался Оксигений. – самому Дмитрию Иванычу капусту окислял! он меня гением назвал... три раза!
- ну и что мы с ней делать будем, пробирочная твоя голова? – сторож похрустел кочерыжкой. – с целым-то полем… да, кислая – жуть, только укропчика нет, кориандра, опять же… морковок забыл добавить. невкусная она, без души…
Оксигений сник.
– раз тебе не нравится, давай из неё этот… тоже кис-кис…кислый… о, кисель!!! сварим и морозу отдадим, чтобы окна в домах не трескал, а?
в эту зиму красноадамские морозы были удивительны и даже попали в центральную газету на последнюю страницу, потому что не трещали, как полагается, а явственно скрипели зубами, и воздух над всем городом районного значения морщился, словно хлебнул кислятины.
пока столичные учёные исследовали воздух и пытались превратить мороз в хлопья осадка, Оксигений отсиживался в подполе у капустного сторожа. брал горстями капустку из кадушки, хрустел, облизывался и шепотом хвалил. а сторож, топающий по Первой Съездовской к куму, чувствовал, как ему в уши вместе с кисловатым ветром влетают тихие пушистые от мороза «спасибы» и сладкие «вкуснотищщщщщщи!».
URL записина окраине Красноадамска, где начинаются капустные поля, живёт нечистик Оксигений…
– да какой он нечистик! – возмущается капустный сторож – натуральный преступный элемент! из клетки сбежал!
на это Оксигений показывает сторожу завиток языка и прячется под тёплый вялый лист «Лилейнораменной Зимостойкой». он действительно элемент – и действительно сбежал из клетки таблицы Менделеева, потому что день был хороший: пахло грозой, в небе ленились тяжёлые переливчатые тучи, в магазин бежали дети, звеня монетками на мороженое и квас... Оксигений тоже побежал – в открытую форточку. в клетке таблицы вместо себя он нарисовал мелком нолик, авось Менделеев не заметит.
Оксигению сразу понравились капустные поля – с кроличьими норами, горячим воздухом и поливальными машинами… и со сторожем, который заряжает ружьё магазинной белой солью… а в тряпочке прячет соль хорошую, крупную, которую припас на осень, для капусты.
нечистик со сторожем поспорили, чья кислая капуста окажется вкуснее, у кого её будет больше. и вообще – поспорили, потому что с кем ещё спорить в капусте? не с кроликами же.
аккурат в день революции по старому стилю сторож с Оксигением вышли в поля. сторож нёс кадушку, обвязанную красным платком, Оксигений прыгал и размахивал безразмерными рукавами…
– вот моя! – сказал сторож, поставив кадушку на подмёрзшую землю.
– а вот моя! – Оксигений в очередной раз взмахнул рукавом, закружился и плюхнулся рядом с кадушкой. – пробуй давай любую.
сторож огляделся… всё поле капусты было кислым – от первого до последнего листка.
я – лучший! – хвастался Оксигений. – самому Дмитрию Иванычу капусту окислял! он меня гением назвал... три раза!
- ну и что мы с ней делать будем, пробирочная твоя голова? – сторож похрустел кочерыжкой. – с целым-то полем… да, кислая – жуть, только укропчика нет, кориандра, опять же… морковок забыл добавить. невкусная она, без души…
Оксигений сник.
– раз тебе не нравится, давай из неё этот… тоже кис-кис…кислый… о, кисель!!! сварим и морозу отдадим, чтобы окна в домах не трескал, а?
в эту зиму красноадамские морозы были удивительны и даже попали в центральную газету на последнюю страницу, потому что не трещали, как полагается, а явственно скрипели зубами, и воздух над всем городом районного значения морщился, словно хлебнул кислятины.
пока столичные учёные исследовали воздух и пытались превратить мороз в хлопья осадка, Оксигений отсиживался в подполе у капустного сторожа. брал горстями капустку из кадушки, хрустел, облизывался и шепотом хвалил. а сторож, топающий по Первой Съездовской к куму, чувствовал, как ему в уши вместе с кисловатым ветром влетают тихие пушистые от мороза «спасибы» и сладкие «вкуснотищщщщщщи!».